Погода в мурманске по часам, Прогноз погоды в Мурманской области на 29 ноября
В начале шестого на пожарной машине приехал дозиметрист, не помню, кто и откуда. Один, а потом второй сразу же. Я уже успел пожалеть, что вообще пошел ее провожать.
Мне хорошо запомнился наш первый пациент и те коллеги, которые находились рядом со мною, а то, что происходило позже, смешалось в один клубок времени, и сегодня мне сложно восстановить те события в каком-то чётком хронологическом порядке.
Нагрузка на сотрудников нашей медсанчасти в те дни была огромной — все свободные места в палатах были заняты пострадавшими, а они всё прибывали и прибывали. Наши женщины-лаборанты часами не отходили от микроскопов, некоторые из них теряли сознание за рабочим столом. Это был каторжный труд! Анализы крови были во многом определяющими при установлении степени поражения людей радиацией.
А таких надо было сделать не одну сотню, и в очень короткое время! Хочу отметить, что проблем с реактивами, лекарствами, расходными материалами тогда не возникало — всем этим наша МСЧ была обеспечена в достаточном количестве.
Пока наша смена работала в приёмном отделении, внутри здания МСЧ развернули пункты радиационного контроля. Один из них находился на лестничной площадке между первым и вторым этажами. Я было хотел подняться к себе в хирургическое отделение, но дозиметрист он был штатным сотрудником АЭС меня не пропустил: «Идите, доктор, мойтесь! Я трижды тщательно мылся, и каждый раз после этого менял одежду, но это так и не дало нужного результата. В конце концов дозиметрист понял бесполезность моих усилий и махнул рукой: «Ладно, проходите!
Правда, потребовал, чтобы я снял тапки — они излучали больше всего. Пришлось подниматься в отделение босиком. В тот же день — го апреля — в нашу МСЧ приехали радиотерапевты из Москвы. Они стали отбирать пациентов для отправки в 6-ю столичную клинику.
Я видел, как они ходили по палатам, но сам в этой работе не участвовал — у меня тогда были другие задачи. Впоследствии к обратной стороне здания МСЧ подогнали автобусы у главного входа собрались родственники , в них разместили пострадавших и увезли в аэропорт Борисполь, а оттуда — в Москву.
Видя ситуацию в МСЧ, я настроился оставаться там круглосуточно, но мой руководитель Анатолий Александрович Бень сказал: «Сашенька, езжай домой, отдохни — домашняя кровать всегда лучше казённого топчана». На выходе из здания медсанчасти меня снова остановил дозиметрист. Оказалось, что одежда, в которой я ночью пришёл на работу, тоже почему-то излучала выше нормы.
Пришлось по совету коллег переодеться в больничную пижаму и добираться домой на УАЗике скорой помощи. Прийдя в квартиру, я попытался уснуть, но это не удалось. Решил сходить на переговорный пункт — позвонить родителям. Там телефонистки сказали, что заказы на междугородние переговоры не принимают и предложили мне воспользоваться телефоном-автоматом, однако он оказался отключен.
В городе в это время шла обычная жизнь. На улицах много детей — погода в тот день была отличной. Я удивлялся: почему население не предупреждают о радиационной опасности?
В душе теплилась надежда, что радиационная ситуация в городе не такая уж опасная, но, как теперь известно, это оказалось не так. На следующее утро я снова пешком пошёл в медсанчасть. Там готовили к отправке вторую группу пострадавших. Весь этот процесс чётко организовали. Никакой паники или растерянности среди медперсонала.
Мне поручили включиться в работу по эвакуации прооперированных ещё до аварии пациентов в больницы Полесского и Чернобыля — палаты нашего отделения надо было освобождать для пострадавших на АЭС. Днём го апреля стало известно, что планируется эвакуация населения Припяти. Перед её началом Леоненко собрал в своём кабинете всех наших врачей и сказал: «Думаю, надо дать нашим молодым коллегам возможность выжить.
Надеюсь, возражений нет? И нас, молодых врачей, задействовали для оказания медицинской помощи эвакуированному населению. Мы загрузили в машины скорой помощи травматологические шины, перевязочные комплекты, запасы медикаментов и вначале сопровождали колонны автобусов, а затем оказывали медпомощь в местах расселения припятчан.
Из города мы уехали на тех же машинах, на которых до этого вывозили с АЭС пострадавших. В них, конечно, сделали влажную уборку, но вполне понятно, что эти машины изрядно «фонили».
Мне поручили сопровождать колонну, которую направили в Полесский район. Первоначально планировалось, что эвакуированные пробудут там несколько дней, а когда закончится ликвидация аварии на ЧАЕС — возвратятся в Припять. Но когда стало понятно, что решение вопроса с возвращением затягивается на неопределённое время, припятчане стали разъезжаться по родственникам и знакомым.
И получилось так, что в том селе, где я обосновался в местном фельдшерском пункте, мало кто из них остался. По телефону я связался с руководством МСЧ: «Как действовать дальше?
Мне разрешили оставить на время работу и съездить к родителям в Белую Церковь. В отличие от семейных людей, мне, холостяку, выбраться из ти километровой зоны оказалось не сложно. На выезде из зоны нас не хотели пропускать дозиметристы. Их прибор показывал, что моя одежда «загрязнена» выше установленного предела. Среди захваченных мною из Припяти вещей нашлась тенниска и зимние ботинки они были модными, ещё не ношенными, и мне стало жаль оставлять их в своей квартире , а вот запасных брюк не оказалось.
Тогда Василий достал из чемодана и отдал мне свои джинсы. А они в то время были большим дефицитом! Впоследствии моему отцу пришлось закопать и эту одежду— она тоже изрядно «фонила» В Белой Церкви мама открыла дверь нашей квартиры со словами: «А папы дома нет — он поехал тебя искать». Оказалось, что отец несколько дней подряд ездил на своей машине по пропускным пунктам вокруг километровой зоны — пытался хоть что-то обо мне узнать.
Вечером того же дня он возвратился домой, и мы наконец-то увиделись. В полной мере всю степень волнения родителей я осознал только годы спустя, когда сам стал отцом.
Вскоре меня разыскала по телефону одна из наших медсестёр. Ей вместе с сестрой, мужем и двумя детьми не удавалось выехать из Киева в Запорожье — на вокзалах тогда творилось что-то невообразимое. Я предложил им остановиться на время у моих родителей в Белой Церкви. Несколько дней они прожили у нас, а когда ситуация с транспортом наладилась — уехали в Запорожье.
Первые две недели дома я приходил в себя. Меня мучили головные боли, слабость, постоянно хотелось спать — не мог оторвать голову от подушки. По своей природе я и так не склонен к полноте, а тут у меня ещё пропал аппетит, и я резко похудел на несколько килограмм — кожа да кости. Видя, как мне плохо, отец корил себя, что в своё время «дал добро» на мою роботу в Припяти при распределении в мединституте я советовался с ним на этот счёт.
Но кто же мог предвидеть, что всё так обернётся? В начале июня я побывал в нашей МСЧ, которая тогда располагалась в пионерлагере «Лесной», и там мне выдали справку, дающую право на свободное трудоустройство. Работу по специальности нашёл в районной больнице в городе Узин в Белой Церкви вакансий хирурга не оказалось.
Там за мною прочно закрепилось прозвище «Чернобыльский доктор». Самочувствие моё всё еще оставляло желать лучшего. В Узине я впервые сделал анализ крови, и оказалось, что у меня лейкопения — количество лейкоцитов упало в 7 раз. Спасибо моим коллегам узинским терапевтам — они переливали мне кровь, регулярно ставили капельницы.
В те годы все советские врачи изучали в мединститутах, как лечить острую лучевую болезнь. После Чернобыльской аварии, правда, такой диагноз ставить запрещали, и в истории болезни писали «лучевое поражение» или «вегето-сосудистая дистония».
Мой сосед по узинской квартире Федор Аврамович Кобер, узнав о моих проблемах со здоровьем, сказал: «Не переживай, я из тебя радиацию выгоню». И каждую пятницу мы вместе шли в гарнизонную баню, где после посещения парилки он поил меня чаем и наливал грамм самогонки.
И это дало свой результат. Где-то в или году я проходил в Киеве обследование на аппарате СИЧ так врач сравнил полученный в тот день результат с данными двухгодичной давности и не поверил своим глазам — радионуклидов в моём организме стало заметно меньше. В Узине я проработал 10 лет, а затем перебрался в Бровары, так как моя жена была студенткой Киевского мединститута, и нам хотелось жить ближе к месту её учёбы.
Сейчас работаю врачом-травматологом в одной из киевских больниц. За все прошедшие 35 лет я побывал в Припяти только один раз — в конце августа года. И то поехал туда только потому, что хотел забрать свою коллекцию пластинок. Кроме неё я из своей квартиры больше ничего не взял. Опустевшая Припять произвела на меня удручающее впечатление.
Я-то помнил её красивой, многолюдной, со множеством детей на улицах. А в тот мой приезд там стояла звенящая, а скорее даже кричащая тишина. На меня это произвело тяжёлое впечатление. Покидая Припять, я сказал себе: «Больше сюда никогда не приеду» Первые годы после эвакуации мне хотелось, чтобы дня 26 апреля не было в календаре.
Со временем боль утрат постепенно притупилась. Теперь в этот день я звоню своим припятским знакомым.
Обмениваемся новостями, говорим о том, что надо бы встретиться, вспомнить молодость, но видимся, увы, не часто Последнее время я стал смотреть в Интернете документальные фильмы о чернобыльских событиях.
Может быть, со временем наберусь сил и решительности для ещё одной поездки в Припять Что меня огорчает, так это та масса обвинений, которые продолжают звучать в адрес всех без разбора работников станции, или того же академика Легасова.
У меня сердце сжимается, когда порочат этих людей. Достаётся порою и нам, медикам. Не берусь судить всю советскую медицину, но то, что первая медицинская помощь пострадавшим была оказана вовремя и в нужном объеме — тому я свидетель. Да, до меня доходили слухи, что, мол, наши руководители где-то не так сработали, что-то там упустили. На мой взгляд, если такое даже и было, то оно несопоставимо с тем огромным объёмом работы, который был проделан тогда для спасения людей.
Мои коллеги по медсанчасти действовали в те дни не только высоко профессионально, но и самоотверженно, не жалея себя. Ночью 26 апреля я видел врача скорой помощи Валентина Белоконя. Он тогда приехал с АЭС за укладкой с наркотиками для обезболивания. От усталости Валентин еле стоял на ногах. Он уже видел, что происходит на станции, но всё равно вместе с водителем скорой помощи Анатолием Гумаровым возвратился туда для оказания помощи пострадавшим.
Я не знаю, были ли эти ребята как-то отмечены наградами, но, на мой взгляд, они, как и многие другие мои коллеги, действовали тогда героически! Работать в Припять я приехала в году. Город в то время ещё только начинали возводить — дом, в котором мне со временем выделили квартиру, был третьим из построенных. Медпомощь строителям, будущим работникам АЭС и членам их семей оказывали тогда в местной амбулатории, которую возглавлял врач-хирург Александр Михайлович Поспелов.
В ней я вначале трудилась фельдшером неотложной помощи, а когда численность населения Припяти возросла и появилась своя служба скорой помощи — продолжила роботу там.
Её возглавил Борис Владимирович Долгов. Впоследствии на этой должности его сменил Виталий Александрович Леоненко. Он руководил нашей медсанчастью на момент Чернобыльской аварии…. С открытием в Припяти поликлиники я стала в ней первой цеховой медицинской сестрой. Наша служба следила за состоянием здоровья работников АЭС, участвовала в подборе кадров для станции.
Отбор был очень жестким, но по честному — мы старались, чтобы на станции работали здоровые люди. В нашей МСЧ сложился очень хороший, высокопрофессиональный коллектив. Жители Припяти нас уважали, к нам охотно шла работать молодёжь. Ей уделяли много внимания — за каждым начинающим врачом или медсестрой закрепляли наставника, регулярно проводились конкурсы «Лучший по профессии», обмен опытом работы.
В г. На этой должности меня и застала Чернобыльская авария… 26 апреля г. Она предполагала, что мне уже что-то известно об этом, но для меня такая новость стала громом среди ясного неба. Я тут же позвонила на станцию скорой помощи — там точно знали обо всех происшествиях. Трубку поднял один из водителей, который в ответ на мой вопрос ответил: «А ты что, ещё дома?
Давай немедленно сюда! Я быстро оделась, причём почему-то в новый белый костюм, который приготовила на первомайские праздники, и почти бегом помчалась в медсанчасть.
Там мне поручили подключиться к работе по оказанию помощи пострадавшим на АЭС. Их на каждую медсестру приходилось по 6 человек. За мною закрепили 3 палаты, в каждой из которых лежали по 2 человека. Они работали во вневедомственной охране и в ту ночь находились на постах рядом со станцией, там и подверглись облучению.
К сожалению, обе они, как и двое мужчин-пострадавших их фамилии я, увы, уже не помню , за которыми я тогда ухаживала, впоследствии умерли в московской 6-й клинической больнице. В соседней с моими палатами — в 6-ти местной — лежал Володя Правик — сын моих друзей. Он вырос у меня на глазах. С его мамой Наталией Ивановной мы в своё время вместе работали в Чернобыльской районной больнице, дружили семьями. А в другой палате находились наш доктор Валентин Петрович Белоконь и водитель скорой помощи Анатолий Гумаров.
Это их бригада первой выехала на АЭС. Видеть страдания всех этих людей было очень больно. Тем более, что со многими из них — и с пожарными, и с работниками станции — мы, медики, были знакомы ещё задолго до аварии, знали их жён, детей. У одного из этих ребят начался лучевой психоз — он стал крайне активным, испытывал сильнейший эмоциональный и физический подъём, куда-то рвался, звал какую-то Олю. Его было невозможно удержать на месте, и соседи по палате зафиксировали этого парня простынями на кровати.
Так как я имела опыт работы с пациентами с расстройствами психики, то ребята позвали меня на помощь: «Люда, что нам делать? Только я было начала с ним разговаривать, как он рванулся с такой силой, что порвал простыни, оттолкнул меня далеко от своей кровати, и стал нещадно материться.
К счастью, в конце концов, он меня всё же узнал мы были знакомы ещё до аварии , и мне удалось его успокоить. Уже после лечения в Москве этот парень разыскал меня и попросил прощения за своё поведение.
Я у него уточнила: «А ты разве что-то помнишь? Говорю ему: «Так что ж ты просишь прощения? Мало ли что тебе наговорили»…. Где-то часа через после начала лечения многим пострадавшим стало легче. Нас когда-то так и учили: со временем начнётся второй — скрытый — период лучевой болезни.
Несколько ребят стали настойчиво просить возвратить им одежду и отпустить из больницы. Мне стоило немалых усилий уговорить их оставаться в палатах.
Уже под вечер, когда медперсонал МСЧ стал разносить по квартирам припятчан йодистые препараты, дали такую таблетку и мне. А до этого я 12 часов работала с облучёнными пациентами без йодопрофилактики. Через час-два после этого мне поручили подготовить список поступивших на лечение и отвезти его в исполком, где уже работала Правительственная комиссия. В здании исполкома оказалось полно людей.
Всех местных руководителей я знала, а тут увидела много незнакомых лиц. Отдала список одному из членов комиссии и поспешила домой, где меня ждал летний сын и мои родители, которые жили вместе с нами. Я была полностью обессилена и уснула в кресле, не добравшись до постели.
Ночью в Москву отправили первую группу пострадавших. Её сопровождала заведующая родильным отделением Редько Марина Николаевна, цеховой врач-терапевт Гученко Гурий Николаевич и участковая медицинская сестра Шрамук Галина Михайловна. Увы, всех их уже нет в живых. А потом была эвакуация. Я устроила сына и родителей у знакомых в Киеве, а сама возвратилась работать в нашу медико-санитарную часть, которая в то время размещалась в пионерлагере ЧАЭС «Сказочный» рядом с селом Иловница Чернобыльского района.
Туда нас возили бронетранспортёром. В мае я отработала 8 смен по 12 часов. Во время одной из них — в ночь с 22 на 23 мая — на станции снова произошёл пожар. Ожидается активное таяние снега. Впрочем, пока этот прогноз имеет вероятностный характер. Проект «Метеоролог и я» отмечает, что в условиях наличия снежного покрова такой прогрев выглядит маловероятным.
В Перми из-за небольшого количества снега температура может подняться значительно выше нормы. Фото prostooleh на Freepik. В этом году в Перми пройдет тестирование система оплаты проезда по распознаванию лица. Как сообщает краевая газета « Звезда », разработчик «ИТ-центрсервис» установит отдельное устройство с видеокамерой, которое сможет провести оплату за проезд после распознавания лица. В Москве такая система работает несколько лет. Для ее использования нужно внести биометрические данные - изображение своего лица - в транспортное приложение и привязать карту для оплаты.
Для оплаты нужно посмотреть в камеру на входе. Система узнает пассажира и проведет списание денег за проезд. Фото Freepik. Краевые власти проводят процедуру выбора подрядчика для строительства развязки на площади Гайдара, которая считается первым этапом проекта по строительству нового моста через Каму. Работы должны начаться в июне этого года и занять примерно 13 месяцев. Бюджет проекта миллион рублей. Проект строительства предусматривает, что на левом берегу мост будет выходить через развязку на ул.
Окулова в районе улиц Дзержинского и Хохрякова. На правом берегу подходы к нему начнутся от развязки на пересечении ул. Докучаева, дороги Дружбы, ул. Спешилова и ул. Планируется провести реконструкцию дорожного кольца в Сосновом бору. Проект строительства третьего моста через Каму потребует финансирования в размере 65 миллиардов рублей. Ее широкое применение может начаться в году. Рассказываем, как она работает. В Перми осталось всего 17 кондукторов в общественном транспорте В Перми протестируют оплату проезда по распознаванию лица В Перми зарплату контролеров поднимут в 1,5 раза до 40 тысяч рублей в месяц.
В Перми выпустили вино из рыжиков. В мае начнется строительство дополнительных полос на дороге в Хохловку. В Пермском крае санитарную рубку деревьев, пострадавших от уссурийского полиграфа, смогут нарастить с осени этого года. На севере Прикамья ожидается падение частей ракеты-носителя. В Прикамье еще один муниципалитет получит субсидию на оформление центра города для туристов. Если это зимой, осенью или весной. Или поплавать.
Если на дворе лето. Здесь есть погода в Конаев на неделю с указанием возможных осадков и средней температуры воздуха днем и ночью. Хотя конечно же здесь осадки редки. По сравнению с другими местами. Здесь есть погода в Кунаеве на 10 дней с указанием метео условии. Средней температуры воздуха а также возможными осадками. То есть сколько будет температура днем а сколько ночью.
В среднем. Погода в Конаев на завтра по часам. Погода в Конаев на сегодня Погода в Конаев на сегодня по часам есть здесь. Прогноз погоды Конаев на завтра Прогноз погоды Конаев на завтра есть здесь.
Погода в Конаев на неделю Конаев очень красивый город. Погода в Кунаеве на 10 дней Здесь есть погода в Кунаеве на 10 дней с указанием метео условии.
